|
3 сентября 1932 года, 75 лет назад, в окрестностях деревни Герасимовка пропали два мальчика – 14-летний Павлик Морозов и его 9-летний брат Федя. Они отправились в лес за клюквой и не вернулись. Односельчане не сразу хватились пропажи, и даже тогда, когда любимый пес Павлика сорвался с цепи, убежал в лес, а оттуда начал громко выть, на это не обратили особого внимания. И только после того как пес вернулся домой, собственно, и задались вопросом: а где ребятишки?
На поиски был вызван участковый милиционер, который с помощью крестьян спустя некоторое время обнаружил обоих мальчиков убитыми, они лежали чуть поодаль от дороги. Павлу было нанесено два удара, которые в одинаковой степени могли быть смертельными, с Федей тоже расправились безжалостно.
Деревня Герасимовка насчитывала всего лишь около ста хозяйств, а потому вычислить убийц оказалось делом нехитрым: односельчане видели, как в тот день, 3 сентября из лесу вернулись дядя убитых мальчиков и их дед. Подозрение сразу же пало на них. А во время обыска в доме был обнаружен таз, в котором, якобы, нашли две рубашки, принадлежавшие убийцам, с обильными бурыми пятнами. Кровь?! Но зачем убийцам хранить столь уничтожающие улики?
Время было нелегкое, по всей стране разворачивалась борьба с кулачеством как классом. И это убийство решили использовать в пропагандистских целях – представить 14-летнего мальчишку как пионера-героя, пострадавшего за то, что несколькими месяцами раньше донес на родного отца Трофима Морозова. При этом тот факт, что в Герасимовке в то время не было ни пионерской, ни даже комсомольской организации, в расчет брать не стали.
Средств, как бы сейчас выразились, на «раскрутку» не пожалели, достаточно сказать, что в райцентре Тавда специально для проведения процесса над убийцами, в рекордно короткие сроки на улице Сталина был построен клуб имени Сталина, а военные связисты для освещения хода суда установили порядка 500 репродукторов.
Райком партии и райисполком рассылали телеграммы: «Провести митинг», «Выслать на процесс делегатов». «Организовать красный обоз с хлебом в дар государству». Накануне суда в Герасимовку приехали агитбригады и духовой оркестр. Ларек торговал водкой без ограничения. После живой газеты (устного журнала) и хорового пения, когда веселье достигло максимума, объявили, что завтра показательный суд.
Его назначили на вечер, чтобы успели собраться жители окрестных деревень. Но начало пришлось отложить, так как из-за повального пьянства не все успели приехать. Зато сцену оформили по всем законам жанра. На заднике висел портрет Павлика, нарисованный местным художником-любителем. Слева от портрета призыв: «Требуем приговорить убийц к расстрелу». Справа другой: «Построим самолет «Пионер Павлик Морозов».
Я не буду описывать сам суд, он оказался суров для убийц. Приговор, зачитанный при гробовой тишине зала, гласил: «Кулуканова Арсения, Морозова Сергея, Морозова Данилу, Морозову Ксению – признать виновными в убийстве на почве классовой мести пионера Морозова Павла и его брата Федора и на основании ст. 58.8 УК всех четверых подвергнуть высшей мере социальной защиты – расстрелять». Дядю Павлика Арсения Силина по непонятной и счастливой для него логике оправдали.
Остановлюсь на том, что побудило мальчишку пожаловаться на отца органам власти. Трофим Морозов прожил с матерью Павла более 10 лет, за это время у них родилось пятеро детей (один из них умер в младенчестве). Но к моменту описываемых событий он фактически ушел из семьи, перебрался жить к разбитной разведенке, которая пользовалась в деревне очень плохой славой.
Трофим Морозов умел трудиться, у него в хозяйстве была и корова, и лошадь, и теленок. Когда он ушел к другой, он оставил все Татьяне и детям. За всем нужно было ухаживать. На зиму им нужно было много сена. А заготовка дров? Без них в деревне никуда! Все эти хозяйственные хлопоты и легли на хрупкие плечи Павлика. А тут еще мамка подзуживала: «Пока мы тут горбатимся, он себе живет в свое удовольствие с этой шалавой…». В общем, решили они вернуть отца и хозяина в лоно семьи с помощью … Советской власти.
|
