|
Владимир Алексеевич Гиляровский, известный писатель, поэт и журналист, прошёл через многие приключения на своём жизненном пути, но одно из них на Хитровке, чуть не забравшее жизни артистов Московского Художественного театра и его создателей, было особенно ему памятно. Это событие среди трущобных людей ночлежки, происходившее летом 1902 года, и он, и К. С. Станиславский по-разному описали в своих воспоминаниях.
Станиславский представил поход на Хитровку как интересное, познавательное мероприятие с пикантными подробностями и особым ругательством, разрядившим назревавший конфликт с художником. Читая же Гиляровского, осознаёшь, что только его самообладание, знание мельчайших подробностей жизни трущобных людей, их психологии, личные знакомства со многими из них и огромное уважение обитателей злачных мест к писателю спасли жизни артистов, которых он привёл на Хитровку.
Мысль посетить это опасное место завладела основателями Московского Художественного театра в разгар лета 1902 года, когда готовилась постановка пьесы А. М. Горького «На дне» в новом здании театра в Камергерском переулке, построенном Саввой Морозовым. Рассказы Горького о бывших в Нижнем Новгороде людях возбудили любопытство: захотелось увидеть их и услышать истории падения на дно жизни. Решено было устроить поход на Хитровку и для сопровождения пригласили писателя Гиляровского, хорошо изучившего нравы его обитателей.
Владимир Алексеевич Гиляровский (псевдоним «Дядя Гиляй») родился 26 ноября (8 декабря) 1853 года на хуторе в Сямских лесах Вологодской губернии. Его отец был помощником управляющего в лесном имении графа Олсуфьева, но затем получил место чиновника в губернском управлении и перебрался в Вологду с семьёй. Когда Володе исполнилось восемь лет, умерла его мать, и воспитанием мальчика некоторое время занимались дед, отец и беглый матрос Китаев, делавшие упор, в основном, на физическое развитие.
В гимназии Гиляровский считался первым силачом и отчаянным драчуном, ходил постоянно в разорванном мундире и сочинял на учителей злые стихотворения-шутки. В семнадцать лет Володя сбежал из дома и пришёл пешком из Вологды в Ярославль, чтобы попасть в лямочники. Бурлаки оценили его силу и поставили третьим на лямке тянуть по Волге расшивы. Много мест он переменил, бродяжничая без документов, пробиваясь случайным заработком и не имея постоянной крыши над головой.
В назначенную ночь посещения Хитров рынок оказался на военном положении после совершённой накануне крупной кражи. Крадучись, пробиралась группа во главе с Гиляровским в самую большую ночлежку, в которой находилась комната переписчиков ролей. Ночлежники приняли артистов, «как старых друзей». Гости выставили на стол водку с колбасой и объяснили цель прихода.
Трущобные люди показались артистам и руководителям театра «милыми, приветливыми и гостеприимными». Они вспоминали прежнюю жизнь, радовались, что удостоились чести. Один из ночлежников показал рисунок, вырезанный из журнала, но художнику театра Симову он не понравился. «Что тогда поднялось! – вспоминает К. С. Станиславский. – Словно взболтнули эти живые сосуды, переполненные алкоголем… Посыпались ругательства, схватили – кто бутылку, кто табурет, замахнулись, ринулись на Симова… Но тут бывший с нами Гиляровский крикнул громоподобным голосом пятиэтажную ругань… Настроение сразу изменилось. Начался бешеный смех, аплодисменты, овации, поздравления и благодарности за гениальное ругательство…».
Гиляровский знал, каким опасным местом для жизни человека может оказаться Хитров рынок, когда В. И. Немирович-Данченко попросил его отвести туда артистов. Накануне назначенного дня он отправился проведать своих трущобных приятелей. На Хитровке дядю Гиляя всегда встречали с радостью: он и бутылку поставит, и рублём одарит на харчи, и словом добрым поддержит. От буфетчика узнал он последние новости: кто с каторги вернулся, кто какое «дельце обделал».
На другой день дядя Гиляй привёл артистов и руководителей театра к переписчикам. Художник В. А. Симов сел за стол и стал набрасывать эскизы в альбом. Гиляровский у входной двери нюхал табак, когда кто-то сзади попросил его угостить. Он оглянулся и увидел своего знакомого, подававшего ему знак: «Молчи и слушай». Вышел за ним в коридор дядя Гиляй и узнал, что «каторжане» Болдоха, Безухий и другие громилы готовят артистам тёмную после того, как загасят лампу.
|
