|
В первой части мы рассмотрели житье-бытье в Солнечном горо... то есть в Городе Солнца Кампанеллы. Что ж, пристрастное и углубленное планирование автором совокуплений солнцегородцев можно понять, учитывая, что писал он свою книгу, отсиживая свои 27 лет в казематах. Можно даже и посочувствовать. Но пойдем дальше. Почитаем его предшественника – Томаса Мора. Он, хотя и собирался стать монахом, но передумал, ушел в мир и даже дважды был женат. Итак:
Томас Мор:
«Далее, при выборе себе супружеской пары утопийцы серьезно и строго соблюдают нелепейший, как нам показалось, и очень смешной обряд. Именно, пожилая и уважаемая матрона показывает женщину, будь это девица или вдова, жениху голой, и какой-либо почтенный муж ставит, в свою очередь, перед молодицей голого жениха. Мы со смехом высказывали свое неодобрение по поводу этого обычая, считая его нелепым, а утопийцы, наоборот, выражали свое удивление по поводу поразительной глупости всех прочих народов. Именно, при покупке жеребенка, где дело идет о небольшой сумме денег, люди бывают очень осторожны: хотя лошадь и так почти голая, они отказываются покупать ее иначе, как сняв седло и стащив всю сбрую, из опасения, что под этими покровами таится какая-нибудь болячка. Между тем при выборе жены, в результате чего человек получит на всю жизнь удовольствие или отвращение, они поступают очень неосмотрительно…»
Какой приятный обычай, однако. Что ж все эти утописты так деловито и животноводчески относятся к личной жизни-то? Неужели прославивший себя в веках мыслитель не понимал разницы между выбором жены и покупкой лошади? «Голая лошадь» это, конечно, очень свежий взгляд на вещи, и какой-то, я бы сказала, очень английский. Помните:
Даю вам честное слово:
Вчера в половине шестого
Я встретил двух свинок
Без шляп и ботинок!
Даю вам честное слово!
Вероятно, это уже тогда шокировало чопорных англичан. Подумать только, что Франсуа Рабле всего на 16 лет его моложе, а какая разница в витальности, жовиальности и жизненных взглядах!
Хорошо, но ведь утопическое устройство государства не сводилось к плановому осеменению граждан – спросит меня Дотошный Читатель. Хотя нет, спросит это Придирчивый, потому что Дотошный уже давно пошел и почитал... что? Правильно: первоисточники. Но я для того тут и сижу, чтобы дать краткий очерк и побудить к дальнейшим размышлениям (буде мои усилия не падут втуне в терние и не засохнут).
Давайте читать дальше:
«Дурачки служат у них предметом забавы; оскорбительное обращение с ними считается весьма позорным, но наряду с этим не запрещается забавляться их глупостью. Именно, утопийцы полагают, что это особенно служит на благо самим дурачкам.»
Гуманно. Кроме пожилых начальников, счастливых брачующихся и дурачков, у Томаса Мора в Утопии есть еще рабы:
«Каждая область различает своих рабов особой отметкой, бросить которую считается уголовным преступлением, равно как показаться вне своих пределов и вести какой-либо разговор с рабом другой области. Замысел бегства является столь же опасным, как и самое бегство. За соучастие в таком решении рабу полагается казнь, свободному – рабство. С другой стороны, доносчику назначены награды: свободному – деньги, рабу – свобода.»
Как это мило. Даже поговорить с рабом из другого района – и то смертная казнь. Чем не Пол Пот ваш утопист?
Теперь о трудовом процессе:
«В деревне на всех полях имеются удобно расположенные дома, снабженные земледельческими орудиями. В домах этих живут граждане, переселяющиеся туда по очереди. Из каждого семейства двадцать человек ежегодно переселяются обратно в город; это те, что пробыли в деревне два года. Их место занимают столько же новых из города, чтобы их обучали пробывшие в деревне год и потому более опытные в сельском хозяйстве; эти приезжие на следующий год должны учить других.»
Ну да, колхоз это наше все. И вахтовый метод. А как насчет свободы передвижения?
«Если у кого появится желание повидаться с друзьями, живущими в другом городе, или просто посмотреть на самую местность, то такие лица легко получают на это дозволение от своих сифогрантов и траниборов, если в них не встречается никакой надобности. Они отправляются одновременно с письмом от князя, свидетельствующим о позволении, данном на путешествие, и предписывающим день возвращения. Если кто преступит свои пределы по собственному почину, то, пойманный без грамоты князя, он подвергается позорному обхождению: его возвращают, как беглого и жестоко наказывают. Дерзнувший на то же вторично – обращается в рабство.»
|
