	каталог статей
Поиск:
	пример: сотовые телефоны	расширенный поиск

Начало » » » К кому не зарастет народная тропа? Пушкин как лакмус морального облика читателя

К кому не зарастет народная тропа? Пушкин как лакмус морального облика читателя

...Есть такая старая шутка: вы просите человека быстро, не задумываясь, написать первое пришедшее в голову: поэта, фрукт, часть лица. Он пишет: Пушкин, яблоко, нос. Тогда вы с видом Калиостро или Арутюна Акопяна вынимаете заранее заготовленную бумажку, на которой написано: Пушкин, яблоко, нос. Этот фокус получается почти всегда – 99.99% подшучиваемых пишут именно это.

Насчет яблока и носа мы порассуждаем как-нибудь отдельно, а вот Пушкин – действительно наше все. Нужны еще доказательства? Пожалуйста! Что обычно говорят в смысле «кто будет это делать за тебя»? Правильно – мы говорим «а руки мыть кто, Пушкин будет?». Про неудачливого стихописца мы тоже говорим с усмешкой – тоже мне, Пушкин выискался!
Но, может, это только узкая прослойка интеллигенции, а народ его и знать не знает? Припадем к чистым ключам народного слова:

«Не бывало от сотворенья, чтобы таки многолюдны книги в такой короткой век кто сложил. Век короткой, да разум быстрой: годы молоды, да ум тысячелетен. Пенье безмолчно – стихам нет конца.

Ольга Величко

У другого человека ум никуда не ходит, на спокое стоит. У Пушкина как стрела, как птица, ум-от. Что люди помыслят, он то делом сотворит. В его стихах как ветер столь ли быстрой. Вот дак птица! Поет, забудет – ел ли, пил ли…
И настолько он хитрой прикладывать слово-то к слову! Слово-то выговаривать одно-то, друго-то – ведь надо взять скоро… Пушкин говорил как с полки брал; и все разно сказывал. Век не придумать никому, как он придумывал.

Пушкин нов чин завел в стихах. Сердцем весел, не хотел над старыма остатками. Сам повел, никого не спросился. Сел выше всех, думу сдумал крепче всех. В еговых словах не заблудиссе. Кабыть в росстил лежит. Все-то видишь, все-то понятно: выговаривать-то не спуташь. Сколь письмо егово до людей дохоже! Старых утешат, молодых забавлят, малых учит…

У Пушкина речь умильна, голос светлой, выводить-то мог без отрыву. Други водят круто либо тихо, есть читатели – читают, как собаки отгрызают, он выносит каждо слово как следует; разводно поет, голос не перепевается, не дребезжит.
У других писателей колосина, и мякина, и зерно – в одно место, у Пушкина – хлеб чистой.» «Пинежский Пушкин» (записано Б.Шергиным со слов неграмотных поморцев).

Евгений Шибанов

«Многие писали стихи, но против пушкинских – нет никакого сравнения. Настолько он превосходил всех во всех случаях. О чем древние писали темно и невнятно, то Пушкин изъяснил лучшим образом. Смала этому приобучился: соберет все, что где услышит или узнает, и потом расположит как возможно лучше. Притом изъяснит в стихах со всею нежностию нашего времени и – ни одного пустошного слова.
Развращенный свет в поэте многое грубиянством именовал, но это были подлинные знаки великой души. У нас папенька любил Пушкина стихи нараспев произнести. Говором читать будешь, дак никакой печали нету. Что это за поэзия…» (Б. Шергин, «Пушкин архангелогородский»).

Хороший писатель и поэт Михаил Анчаров написал стихи

Да здравствует разум!
Да здравствуют музы!
Да здравствует Пушкин!
Да скроется тьма!
(Михаил Анчаров. Теория Невероятности. 1966.)

...В которых гипертекстом обнаруживается ссылка на пушкинскую «Вакхическую песнь»:

Ю.Шамарданов, "В Михайловском" - живопись на ситце

Ты, солнце святое, гори!
Как эта лампада бледнеет
Пред ясным восходом зари,
Так ложная мудрость мерцает и тлеет
Пред солнцем бессмертным ума.
Да здравствует солнце, да скроется тьма!

Таким образом Анчаров напомнил нам, что Пушкина называют «солнцем русской поэзии»...

Портреты Пушкина писали не только классические живописцы (Кипренский, Репин, Айвазовский, Тропинин, Серов, Кустодиев и др.), но и народные художники, и сейчас пишут – что мы и видим на иллюстрациях.

Ю.Шамарданов, "Пушкин с букетом" - живопись на ситце

И еще есть у Пушкина одно свойство. Отношение к нему – отличный индикатор душевных качеств человека, нравственный лакмус и психологический рентген. Что можно сказать о читателе, который вместо светлого, летучего гения его стихов грязно думает о его любовных похождениях? А что творится у человека в душе, если он вместо того, чтобы читать и перечитывать его творения – шарится в его письмах, размышляет о его денежных делах, выискивает анекдоты и сплетни, выписывает из личных писем крепкие выражения, пытаясь доказать себе, что Пушкин был суетный, мелкий и ничтожный?

Если человеку фривольная записочка, которую написал лихой молодой повеса своему другу-гусару – ВАЖНЕЕ, чем написанные тем же молодым повесой строки

Редеет облаков летучая гряда;
Звезда печальная, вечерняя звезда,
Твой луч осеребрил увядшие равнины,
И дремлющий залив, и черных скал вершины;
Люблю твой слабый свет в небесной вышине:
Он думы разбудил, уснувшие во мне...

Что тут еще сказать? Приоритеты мы устанавливаем себе сами...
Я никого не называю, я просто спрашиваю: если кому-то кажется, что для пробуждения у молодежи интереса к творчеству первым делом надо ознакомить юную поросль с бельем писателя и с функционированием его желудка – не по себе ли он судит? А напрасно. Сплетни все равно умрут, житейские неурядицы сотрутся, исчезнут шаловливые ручки журналистов-папарацци – а стихи останутся. И на народ кивать нечего – народ свой вывод уже сделал:

«В каждом доме Пушкин сердце всем веселит речью своей и письмом. Егово письмо как вешна вода. Его стихам нет конца. Сотворена река, она все течет – как Пушкин. Землю он посетил да напоил. Что на свете есть, у него все поется.
Пушкин с ласковым словом приходил. Сын дню, дитя свету, Пушкин малыми днями велико море перешел. Ему уж не будет перемены.»