	каталог статей
Поиск:
	пример: сотовые телефоны	расширенный поиск

Начало » » » «И как вы обходились без компьютеров?» Хотите, расскажу?

«И как вы обходились без компьютеров?» Хотите, расскажу?

Вопрос этот мне задало очаровательное юное существо, которое я пытался научить азам английского языка (правда, надолго меня не хватило). Я стал рассказывать и через несколько минут замолчал. Почему? В сознании этого смышленого, но отчаянно ленивого ребенка, просто не укладывалось, что когда-то могло не быть компьютеров. Чадо не понимало реалий более поздних времен и задавало столь же очаровательные по наивности вопросы, например: «А зачем нужны были пейджеры, когда есть мобильники?»… Бог с ним, с этим ребеночком; тем более, что у мамы с папой хватало денег, дабы оплачивать лень собственной дочери. А тех, кому действительно интересно, как же мы обходились без компьютеров, я приглашаю в свое недавнее прошлое. И было-то это всего двадцать лет назад.
* * *

Свежо предание, а верится с трудом.
А. С. Грибоедов

Итак, она звалась «Любавой» и стоила приличных по тем временам денег – 190 рублей. Купив ее, я радовался. Конец «тирании» моей прежней машинки, у которой каретка то проскальзывала, то намертво застывала, и тогда буквы налезали одна на другую. Однако кое-какие «славные традиции» мое новое приобретение все же унаследовало от предшественницы: работать на «Любаве» можно было только заткнув уши специальными вкладышами. Назывались они «Беруши» и продавались в любой аптеке.

Инструкция к «Любаве» клятвенно уверяла, что машинка («машина пишущая портативная») позволяет печатать четыре экземпляра. Это оказалось полуправдой; четыре экземпляра выходили только на самой тонкой бумаге (знаменитая «рупь шестнадцать»), да и то последний получался «слепым». Но три она выдавала вполне исправно. Главное – не забывать регулярно менять копирку. Здесь существовала процедура, которую знал каждый печатающий. После трех напечатанных листов нижний, второй лист копирки, заменялся свежим, а сам он перекочевывал на место первого листа, скомканного и выброшенного в корзину.

Вместе с закладкой (так назывался «слоеный пирог» из чистых листов и проложенной между ними копирки) в манжетку (выравнивающую полоску бумаги) я вставлял еще один, дополнительный лист. На нем было, как и в известной песне, «в каждой строчке только точки». Этот лист служил мне счетчиком строк (иначе можно было «заработаться» и не заметить, как кончится закладка, и литеры пойдут шлепать по резиновому валику). Все строки были пронумерованы; предпоследняя выделялась синим цветом, а последняя – красным.

Хотя уже тогда я умел работать десятью пальцами, это не избавляло меня от опечаток. Помню грозное правило из самоучителя машинописи: «Страница, на которой обнаружится более пяти опечаток, подлежит повторному напечатанию». Правда, мои заказчики не были столь придирчивыми, хотя и они платили не только за перевод, но и за соответствующее оформление оного.

Корректирующие смеси тогда только-только появились и были, как водится, дефицитом. Однако печатающая братия не унывала; из белил ПВА и такого же клея получалась вполне приемлемая «мазилка» (требовалось лишь удачно подобрать пропорции). Потом дело еще больше упростилось: в канцелярских магазинах стали продаваться так называемые корректирующие шрифты. По сути – переводные картинки. Достаточно было приложить такой лист нужной буквой к месту опечатки, слегка потереть старым стержнем от шариковой ручки, и готово! Все получалось гораздо аккуратнее, чем замазывание и исправление от руки. У меня были свои «корректурные знаки», которые я карандашом ставил на полях каждого прочитанного листа. Естественно, потом эти знаки стирались мягкой резинкой.

Но без вписывания от руки мне было все равно не обойтись: иностранные имена, названия книг и журналов, объяснение «игры слов», когда для сравнения нужно было привести ту же фразу на английском. Может, кто-то усмехнется, но мне уже тогда хотелось добиться «компьютерного» оформления своих «машинописей», чтобы рукописные буквы были не просто втиснуты, а обладали бы еще и некоторой элегантностью. И тогда я придумал и сделал из плотного ватмана особую линейку. Деления на ней соответствовали ширине литер пишущей машинки (те, кто не представляет, как выглядел машинописный шрифт, выберите в шрифтах своего компьютера Courier New и напечатайте им несколько строчек). Прежде, чем печатать выполненную работу, я на отдельном листе выписывал все иностранные слова и фразы, потом с помощью линейки подсчитывал, сколько знаков они занимают, и при печати оставлял соответствующие пробелы. К сожалению, ни «файнлайнеров», ни масляных ручек тогда не было. Тушь на тонкой бумаге расползалась, поэтому приходилось хорошенько расписывать стержень с черной пастой, одновременно следя, чтобы он не мазал.

Страница 1 из 2