|
Семья Зборовски принадлежала к числу наиболее богатых аристократов Польши. Ещё в конце позапрошлого века граф Виктор Зборовски переселился во Францию, чтобы иметь возможность находиться непосредственно в эпицентре круговорота событий, которыми являлись автомобильные гонки. В тот период их популярность с каждым годом росла неимоверно. Всё новые и новые состязания организовывались каждый год.
Граф Зборовски добивался мест в лучших гоночных командах в обмен на финансирование. На его деньги создавались лучшие конструкции гоночных автомобилей, но он к тому же был действительно хорошим гонщиком и мог по достоинству оценить техническое совершенство этих великолепных машин. Его в полной мере удовлетворяло, каким образом вкладываются его деньги. Пиком его карьеры стало участие в Гран-При с составе команды Мерседеса. Но именно за рулём Мерседеса он вошёл в поворот, ставший для него роковым...
Истекающий кровью граф успел произнести свою волю – пусть драгоценные запонки с его рубашки, которую он надел под гоночный комбинезон, передадут его сыну.
Сын Виктора Зборовски Луи весьма почтительно отнёсся к памяти отца. Запонки он хранил бережно, но никогда не надевал. Ещё при жизни отца он сам стартовал в гонках и решил продолжить дело отца, превзойдя его в этом благородном спорте, считавшемся уделом богатых безумцев.
Луи Зборовски участвовал в гонках преимущественно на машинах Мерседес, разработанных Паулем Даймлером. Перед 1-й мировой Даймлер смог довести мощность мотора до 180 л.с. Но эта мощность не страшила Зборовски – наоборот, её ему категорически недоставало!
Перед началом войны Зборовски перехал в Англию. Тамошний автоспорт показался ему удивительным. Вследствие того, что от Европы остров отделял пролив Па-де-Кале, там многое делалось по-своему. И гоночные автомобили были свои, весьма оригинальные.
Вместо того, чтобы облегчать конструкцию в целом, добиваясь лучших показателей при небольшом моторе, в Англии выводили на старт тот же тяжёлый автомобиль, разве что меняя громоздкий кузов лимузин на чисто условный капотаж. Поскольку рама и неразрезные балки мостов такой машины весили немало, мотор старались сделать как можно мощнее. В этом плане не было никаких ограничений, и в порядке вещей были монстры объёмом начиная от 12 литров, изрыгающие пламя короткими выхлопными патрубками, торчащими прямо из блока цилиндров мотора. Порой рабочий объём мотора превышал 20 литров, это позволяло достигнуть мощности свыше 200 л.с., но тяжёлая неуклюжая махина даже при этом не могла разогнаться свыше 120 км/ч, а в повороте норовила разнести ограждение трассы, задавить нескольких зевак и улечься вверх колёсами, а то и вовсе развалиться на куски. Англичане считали, что катастрофы, увечья и смерть в гонках – явления, которые следует воспринимать как данность, относились к этому совершенно спокойно, кроме того, тот факт, что на твоих глазах некая знаменитость может угробить немало людей и сама свернуть при этом шею, непрестанно влёк на гонки толпы зрителей, а завсегдатаи каждую субботу собирали вокруг себя в пабе кучку любопытных, делясь с ними леденящими душу подробностями.
Подобная атмосфера пришлась графу по душе. Человеком он был публичным по своему складу и стремился ознаменовать свой путь какими-нибудь рыцарскими подвигами. Кроме того, весьма вольные порядки в этих гонках позволяли ему пробиваться к победе, не сильно ограничивая себя в выборе пути.
Граф начал участие в гонках, проходящих на ипподроме в Бруклэндс, за рулём автомобиля Samson, построенного компанией Napier. Эта фирма зарекомендовала себя производством отличных механических касс, стоявших в любом приличном магазине. Теперь же она выпускала и автомобили, и авиамоторы для английских ВВС. Один такой мотор и был установлен на машине графа. Samson участвовал как в кольцевых гонках, так и в рекордных заездах. В кратковременных заездах по прямой он неизменно показывал выдающиеся результаты, а вот на кольцевой трассе вечно вылетал с поворотов, но всякий раз его удавалось починить, ведь он был прост по конструкции и очень прочен. Вскоре для облегчения конструкции его раму рассверлили, на результативность в соревнованиях это особо не повлияло, зато у графа был риск, что рама может в любой момент сломаться на полном ходу. Это только придавало ему азарта.
|
